Путь домой. Книга вторая - Страница 82

— Хлопай осторожней, — проворчал я, передёргивая плечами. — Я тебе не тот несчастный ребёнок, которому ты когда-то сломал нос.

— Заканчивай работу! О-бед, о-бед, о-бе-ед! — заорала со стороны костров Ленка, для вящей убедительности колотя ложкой в котелок.

— Пойду помоюсь, — сообщил Сергей.

— Погоди, я с тобой, — задержал его я, расшнуровывая куртку и бросая её на молодую траву.

Мы спустились к самому берегу, откуда Миссисипи казалась ещё шире, другой берег практически не был виден. Сергей присел на корточки, зачерпнул воды… и кувырком полетел в реку, получив от меня полновесный пинок!

— История повторяется, — невозмутимо сказал я, подавая смеющемуся Сергею руку. Он дёрнул на себя, но стащить меня в воду не смог и, всё ещё смеясь, выбрался на берег. Его волосы, светлые от природы и выгоревшие до белизны, потемнели от воды.

— Ладно, я тебе это припомню, — добродушно пообещал он. — Пошли есть, это самое разумное…

…Девчонки и правда расстарались — приготовили кучу всего. Доскребая ложкой остатки картошки, тушёной с мясом и кореньями, я задумчиво сказал:

— И всё-таки — где же наши любимые негры?

На несколько секунд воцарилось недоумённое молчание. Потом Ян поинтересовался осторожно:

— Ну негры-то тебе на кой чёрт?

— Да они мне, собственно, и не нужны, — я пожал плечами. — Просто странно.

— Нет, ну и ладно, — Видов перекрестился, и этим тема негров была исчерпана… по крайней мере — вслух. Да и мысли мне перебили, потому что Игорь, сидевший рядом со мной, вдруг замурлыкал, отрешённо глядя в горячий настой:

— Девочку и мальчика
Силой разлучили…
Без сестры мальчишке…
Па-ра-ра, ти-тили…

Пам-пам-пам… пам-пам-пам…
Сердце тихо бьётся…
Время уходит — мальчик остаётся…

Снегом тают зимы, пролетают вёсны…
Где же наши братья, где же наши сёстры?…

— и снова мурлыканье без слов.

— Игорь, а что это будет? — осмелилась спросить Ингрид. — Красиво…

Игорь посмотрел на неё затуманенными глазами, встряхнулся и ответил:

— А, не знаю пока… Это когда Эва про себя и про брата рассказывала, у меня что-то такое зашевелилось, а сейчас вдруг… выскочило. Если досочиняю — спою.

— Часа через три плот будет готов, — внёс во всё это прозаическую нотку Димка, подбрасывая на ладони финку. — Будем переправляться на ночь глядя?

— А сколько на переправу? — уточнил я. Зорка, не поднимая глаз от аркебузы, которую протирала, ответила первой:

— Часа три.

— И снесёт, — добавила Танюшка. — Течение не сильное, но на километр стащит точно.

— Больше, — возразил кто-то из девчонок.

— Плот неправильно делаем, — сердито сказал Анри. — Надо так… — он скрестил ладони, — а вон Сергей всех заставил так… — и он словно бы ухватил что-то щепотью. Я посмотрел на Сергея:

— Э… что он имеет в виду?

— Дурь он имеет в виду, — сердито сказал мой дружок. — Я распорядился плот на стяжках делать — чтобы быстрей, ну не Тихий же океан мы на «Ра» переплывать собираемся, в конце концов! — а он агитирует врубные слеги делать. И разорался, словно ежа против шерсти рожает… Мы же так сто лет провозимся!

— Тихий океан переплывали на «Кон-Тики», — сердито не меньше, чем Сергей, сказал Анри. — А ты хочешь, чтобы как у вас в сказке: тяп, ляп, вышел корабль.

Кругом захохотали, Сергей сам не удержался от смеха. Андрей поинтересовался:

— Это кто же тебя насчёт наших сказок так просветил?

Вопрос остался без ответа, Анри сердито отмахнулся и претенциозным голосом потребовал добавки.

— Нет уж, Анри, — покачал я головой, — будем делать, как быстрее. Ради трёх часов не стоит строить корабль, а акулы тут вряд ли водятся.

— К вопросу об акулах, — Ленка Чередниченко вытянула руку с ложкой в сторону реки. Примерно в полукилометре от берега неспешно плыли штук двадцать крокодилов. Не каких-нибудь сраных аллигаторов, а местных, солидных, до — насколько можно было судить — десяти метров каждый. Мы все какое-то время молча провожали глазами невозмутимую эскадру. Потом Раде неуверенно сказал:

— Может, правда надо было попрочней делать?

— Полезут на плот — получат в рыло, — заявил Сергей. — Лен, хочешь сапоги из крокодиловой кожи?

* * *

Течение оказалось неожиданно сильным на середине, а у плота крайне скверные мореходные качества. Хорошо ещё, мы озаботились приобрести вёсла — вырубили их из дерева, грубые и тяжёлые, но вполне работоспособные, а рук на плоту хватало, чтобы интенсивно грести, не давая течению стащить нас далеко.

Короче, беспечной переправы с болтанием ногами в воде не вышло. Крокодилы заинтересовались нами примерно там же, на середине — я так и не понял, откуда они взялись и где находились до этого. Скорей всего, подплыли под водой. Если мерить я попугаях — в смысле, в крокодилах — то наш плот был где-то 0,8 квадратного крокодила.

Неутешительный результат.

Первый крокодил пошёл в атаку на плот, когда до берега оставалась треть пути.

— Куда, скотина?! — процедил Йенс по-немецки и съездил его по бронированному рылу веслом. Крокодил резко отвернул — гребенчатый хвост взбил пену — словно хотел познакомиться, а его страшно оскорбили негостеприимством. — Ублюдок, — добавил немец, и я увидел на его лбу крупный бисер пота. Странно, я сам не особенно боялся…

Почти одновременно второй и третий крокодилы пошли в атаку на корму. Зорка, Танька и Линде одновременно спустили курки аркебуз — пули отчётливо, как по металлу, щёлкнули по башке того, который плыл впереди, отскакивая рикошетами. Крокодил грузно полез на плот — как-то не страшно, вяло, разевая бледную розовую пасть. Раде ударил по лапам второго, грозившего опрокинуть плот, своим барте. Пасть — из неё несло склизким рыбным запахом — оказалась совсем близко. Вытянув руку, я трижды выстрелил из нагана в эту пасть, и верхняя челюсть крокодила захлопнулась с отчётливым стуком, он сполз в воду и поплыл по течению — не шевелясь, растопырив лапы.