Путь домой. Книга вторая - Страница 103

103

В сумочке оказались ещё какие-то деловые бумаги, довольного много, я не стал пока разбирать — какие, а так же — три ключа с биркой, на которой было помечено: «Ул. ген. Лизюкова, 30, кв.72». У меня на этот раз даже слов не нашлось. И их не стало больше, когда я открыл свою сумочку.

— Тань, деньги! — вырвалось у меня.

Денег было много. Начать с того, что они были странные, непривычного размера и рисунка, крупные — по миллиону рублей! И этих купюр были пачки по сто штук в каждой… — Чёрт, чёрт, чёрт, а это что?!. Тань, это же доллары! Тут написано!

Долларовых пачек — купюры по сто долларов, тоже по сто штук — было гораздо меньше, но тоже немало. А на самом дне лежали плотные столбики в пергаментной бумаге. Я надорвал один — оттуда блеснула царская десятка-червонец.

— Прыжок в новый мир, — странно улыбнулась Танюшка. — Полностью документы, ключи от квартиры, наверное, документы на неё и целое состояние в нескольких валютах… Невероятно, Олег… Ну что, поедем на эту Лизюкова? Или пойдём, тут близко, нет?

— Не знаю, — признался я, вставая.

И обнаружил, что мы — не одни.

Двое парней — постарше меня и покрепче — стояли буквально возле нас; увлеклись мы, пропустили… По сторонам маячили ещё шестеро. Резко пахло алкоголем, лица тех, кого я видел, не отражали ни интеллекта, ни готовности к сотрудничеству, ни даже простого гостеприимства.

— Сумку давай, — без предисловий, «двадцати копеек» и «закурить», потребовал один из стоявших вплотную. — И вали отсюда без шума, а с девчонкой мы поговорим.

Ещё двое, погыгыкивая и поцыкивая зубами. Подошли к Таньке сзади.

— Вообще-то в моё время, — задумчиво сказал я, — девчонку, как правило, отпускали и разговор вели с парнем. Тань, тебе не кажется, что здесь много изменилось к худшему?

— Определённо, — процедила Танюшка. — Руки убери, а? — что-то шлёпнуло, послышался мат.

— Он уходить не хочет, тоже типа присоединится, — подал голос до сих пор молчавший второй старший. — Гля, хаер какой, точняк пидар!

— А это мы сейчас проверим, — процедил первый, и в его левой руке возник и со щелчком выбросил лезвие кнопочный нож.

Это — было — ошибкой.

Неизвестно, успел ли понять что-то нагрузившийся плохим пивом мальчишка, вообразивший себя героем ночных улиц. Едва ли он даже толком успел осознать, что не так.

Просто увидел, как странно и страшно изменилось лицо интеллигентного, симпатичного, хорошо одетого пацана, на лбу которого внезапно выступил шрам. Увидел — и упал даже не в боль.

В темноту…

…Я уложил парня с ножом раньше, чем он начал свой — страшно медленный — удар. Свингом в висок. Позади послышались плотные, мягкие удары — один, другой, Танюшка прервала неприятный ей разговор в самом начале двумя фуэтэ в голову. Я двинул оставшегося передо мной по вискам кулаками, и он завизжал:

— Уйя-а-а-а-а!!! — и, рухнув наземь, покатился по ней от нестерпимой боли. Я развернулся — Танюша, сбив круговым шассе бросившегося к ней парня, влепила ему пинок под челюсть. Прыжок — от моего удара ногой в открытый бок ещё одного так швырнуло в дерево, что он отлете от ствола в сторону и рухнул наземь.

Двое последних бросились бежать со всех ног, мгновенно растаяв в парковой тьме.

Шумела совсем рядом улица. Тоненько скулил в темноте тот, которого я ударил в виски. Один из сбитых Танюшкиными фуэтэ лежал неподвижно, второй стонал, придерживая скулу рукой. Остальные четверо не двигались.

— Мы никого не убили? — деловито и спокойно спросила Танюшка. Сумочка висела у неё на плече; я подобрал свою. — Хорошее было бы начало.

— Я мог первого убить, — я подошёл к лежащему рядом с ножом парню, наклонился. — Так и есть, убил, Тань. Нож увидел — отключился…

Жалости я не испытывал. Сколько их было, этих убитых…

* * *

Такси — непривычная машина, обтекаемая и приземистая — доставила нас прямо к подъезду девятиэтажки в типичном «спальном районе». Тут, в отличие от центра, вообще никого уже не было, только в домах часто светились окна (такси мы поймали, уйдя километра за полтора в другую часть города). Расплатились — и таксист совершенно без эмоций уехал, а мы остались стоять у подъезда.

— Странно как-то, — сказала Танюшка. — А что если сейчас откроем, а там кто-то живёт?

— Или наши нас ждут, — сказал я, шагая к подъезду. — Пошли, на месте разберёмся, Тань.

— Это верно, — глубокомысленно согласилась она…

…Кабина лифта была медленно и грязной. Она ползла вверх, скуля и поскрипывая. И росло во мне вместе с движением понимание неправильности происходящего. Может быть, поэтому я и не удивился, когда, выходя из лифта первым, увидел у дверей нашей (нашей?!) квартиры хорошо одетого толстенького смуглого человечка, от которого пахло потом на всю площадку.

Увидев нас, он широко улыбнулся, но в глазах метнулась опаска, и это было вполне естественно. По мне хорошо было можно прочесть, что я собираюсь сделать с соплеменником аль Карнайа.

— Одну минутку! — он выставил ладони вперёд. — Только одну минуту вашего драгоценного внимания и времени! Я посла сюда, чтобы объяснить происходящее. Выслушайте меня!

— Тань, выслушаем? — коротко спросил я. Танюшка оперлась ладонью на стену возле головы араба, спросила:

— Это один из тех? — я кивнул, зевнул. — Ладно. Давай послушаем.

Араб опасливо отодвинулся от неё — и натолкнулся на меня. Я улыбнулся во все зубы:

— Говори.

— Я не имею права сказать, кем он послан… — начал араб и испуганно заспешил: — Я клянусь могилой матери, что не имею права, если вы начнёте меня пытать, я просто умру, как только заговорю!.. Вы прошли испытания. С честью прошли. От и до. Вы заслужили новую жизнь. То, что вы получили — это старт. Начальный капитал. Вы можете начать с нуля. С большими возможностями.

103